"Светское" хамство одесских циркачей
Переулок Чайковского в полной мере отвечает своему старому названию – Театральный. Кроме театров, которые расположены здесь, каждое второе здание связано с выдающимися личностями, вписавшими не одну яркую страницу в историю отечественного искусства. "В этом доме жили известные артисты цирка – братья Ширман" – начертано на мемориальной доске на здании под №16. Люди старшего и среднего поколений наверняка улыбнутся, прочитав эту фамилию. Они вспомнят великолепную троицу, которая была украшением многих программ.
"Цирк – и только!"
Любовь к театру – болезнь неизлечимая. Любое вмешательство со стороны родных, друзей, педагогов обречено на провал. Если не мешать этой болезни развиваться, есть шансы, что в своей хронической форме она не только не будет угрожать моральному и физическому здоровью конкретной личности, но и укрепит его на долгие годы. Парадокс? С точки зрения медицины, вероятно, парадокс. Но когда мы прослеживаем творческие биографии артистов, всегда убеждаемся, что это – скорее правило, чем исключение из него.
Тот, кто называет бедность веселой, либо никогда не был беден, либо с помощью природного оптимизма, бодрости духа и беспечности пытается скрыть все то, что стоит за этим понятием. "В детстве мы постоянно хотели есть, а, смеясь, разыгрывая товарищей, играя с утра до позднего вечера на улице, пытались заглушить в себе чувство голода", – вспоминал уже в пожилом возрасте Роман Семенович Ширман. В годы гражданской войны и нэпа прокормить трех мальчиков: старшего Александра и близнецов Романа и Михаила – родителям было трудно. Но их сумели воспитать людьми честными, духовно здоровыми, жизнестойкими.
Многое из того, что братья Ширманы видели в детстве, они впоследствии перенесли на цирковую арену: чванство обывателя, "светское" хамство, бюрократическую показуху. Будучи настоящими одесситами, они впитывали юмор родного города, его неповторимые интонации, его дух.
Первым "заболел" искусством Роман. Так случилось, что на него обратила внимание солистка оперы Лидия Левиковская: нужен был маленький мальчик, который появляется в финальной сцене оперы Дж. Пуччини "Чио-Чио-сан", в которой она исполняла заглавную партию. Однако дебют Романа был неудачным: непоседливому мальчишке надоело слушать пение мадам Баттерфляй, и он посреди сцены убежал за кулисы. Но – свершилось: одесский мальчишка понял, что без искусства жить не сможет. В четырнадцать лет Роман Ширман стал в оперном театре монтировщиком декораций, а кроме того, выходил на сцену в качестве статиста. Тогда же он снялся в великом фильме Эйзенштейна "Броненосец "Потемкин" – и не в массовой сцене, а в двух эпизодах.
За кулисами смышленый юноша все время кого-то изображал. "Цирк – и только!" – смеялись товарищи по монтировочному цеху, даже не подозревая, что в скором времени Роман действительно выйдет на манеж. Да и сам он все чаще и чаще задумывался над тем, что цирк – его призвание. "Сотрудник Ширман может стать отличным драматическим актером при соответствующей подготовке" – такую характеристику он получил в театре, заявив, что едет учиться в Москву.
Звезды манежа
На приемные экзамены на курсы циркового искусства Роман опоздал. Возвращаться в Одессу сразу не стал. Прожил в Москве несколько недель. Ночевал на вокзалах, зато ежедневно, правдами и неправдами, попадал в московские театры. Полный впечатлений, Роман вернулся домой и устроился униформистом в цирк. А вскоре дебютировал в номере "Полет с батутом", который готовили в Одессе известные цирковые артисты Алексей Бараненко и Леонид Тряпицын. Так в 1930 г. он стал артистом цирка.
Тогда же решили связать свою жизнь с цирковой ареной его братья – Александр и Михаил. Но, в отличие от Романа, им удалось поступить на курсы циркового искусства, вскоре переименованные в Московский цирковой техникум. В 1932 г. они окончили его и вошли в групповой номер жонглеров. Кстати, Александр и Михаил Ширманы вместе со своими партнерами впервые в нашей стране исполнили групповые переброски булавами.
В 1938 г. братья объединились и стали выступать под общим псевдонимом Шор как жонглеры. Но Роман Семенович продолжал мечтать о клоунаде. Сначала он уговорил братьев создать музыкальный номер. Успех был ошеломляющим.
Поверив в свои силы, братья Ширман задумали создать буффонадное трио, в котором у каждого из них была бы своя маска. Александр – резонер, серьезный, рассудительный. На манеже его звали Александров. Михаил Ширман, взявший псевдоним Конопенко, – этакий моряк сухопутного плавания, одесский типаж, в тельняшке, морской фуражке, добродушный, медлительный, но, как говорится, "у себя на уме". Лидировал в этом номере, конечно, Роман Семенович, выступавший под псевдонимом Чижиков. Он был исключительно одаренным клоуном, великолепно знавшим законы смешного. Не получив специального образования, Роман Ширман был высокообразованным человеком. Он постоянно изучал приемы цирковой и сценической буффонады, пантомимы, был одаренным режиссером.
С Ширманами работали такие известные авторы и постановщики, как Николай Эрдман, Юрий Благов, Борис Романов, Марк Местечкин... Вообще, в 20-30-е годы нашему цирку везло на талантливых авторов: в разное время в создании цирковых номеров принимали участие Владимир Маяковский, Назым Хикмет, Александр Афиногенов, Григорий Козинцев.
Здесь позволю себе одно отступление. Когда говорят об опасных цирковых профессиях, обычно имеют в виду акробатов, эквилибристов, дрессировщиков хищников. В условиях тоталитарного режима профессия клоуна не менее опасна. Клоун – всегда импровизатор. Одна острая реплика, едкая интонация, взгляд, намек – и... увы, мы знаем не одну трагическую историю о судьбе комиков циркового манежа. Но не быть "острым" на манеже нельзя: если публика не реагирует на репризу, шутку, трюк, для артиста это означает провал. У братьев Ширман провалов не было никогда. Из воспоминаний Юрия Никулина: "Они были подлинными кумирами манежа. А уж Одесса души не чаяла в своих земляках. В их творческой судьбе был период, когда они семь лет подряд выступали в этом городе, а успех буквально на каждом выступлении был неизменным. Случай, можно сказать, уникальный".
По праву таланта
Втроем братья Ширман выступали тридцать шесть лет, до 1974 года. Затем Роман Семенович продолжал выступать один. Кроме того, он был постановщиком многих цирковых программ, а также снимался в кино: в фильмах "Щелкунчик", "Белый пудель", "Произведение искусства".
В обыденной жизни Роман Семенович был скромным, доброжелательным человеком. Многие годы он дружил с Леонидом Утесовым, с Анатолием Папановым, с Николаем Черкасовым. Кстати, Роман Ширман сыграл не последнюю роль в том, что в Одессе появилась улица Утесова (в прошлом – Треугольный переулок, где родился Леонид Осипович).
Талант имеет свойство проявляться самым неожиданным образом. Роман Семенович был страстным фотолюбителем. Стены его квартиры были увешаны фотографиями известных артистов эстрады и цирка: от Лазаренко до Никулина, от Райкина до Хазанова. Дальше – больше: Роман Семенович увлекся скульптурой, стал лепить из пластилина портреты своих близких, друзей, коллег. Он изобрел специальный состав, благодаря которому пластилин приобретал твердость и прочность, а затем покрывал фигурки красками. Галерея Романа Ширмана – это своеобразная летопись циркового и эстрадного искусства середины и второй половины XX века, запечатленная в малой пластике.
Может ли быть клоунское творчество высокоинтеллектуальным? Братья Ширман давно ответили на этот вопрос утвердительно. Они обладали тонким вкусом, в их номерах никогда не было и намека на пошлость, их остроумие было ярким и запоминающимся. Братья Ширман во многом стали основоположниками традиций, на которых выросло искусство многих артистов цирка. А в памяти тех, кто видел их на манеже, навсегда остались остроумными, неунывающими, яркими личностями.
